Жюль Верн. Айзек Азимов. Грег Иган.
Это мои любимые писатели-фантасты всех времён. Каждый из них представляет отдельную эпоху в истории человечества и научной фантастики.
Жюль Верн был первым фантастом, которого я открыл для себя, читая советские переводы его книг. Он запечатлел эпоху чудес XIX века, когда исследование Земли подходило к завершению, но оставшиеся белые пятна на карте всё ещё будоражили умы. Его истории наполнены непоколебимой верой в прогресс и технологии. «Таинственный остров» — пожалуй, моя любимая книга о группе американцев, оказавшихся на необитаемом острове лишь с часами и собачьим ошейником, которые, используя свой разум и упорство, построили небольшую цивилизацию. Стиль Верна с его длинными, яркими описаниями может показаться устаревшим, как и некоторые его взгляды (слишком близкие к Киплингу), и мы больше не считаем, что люди должны уничтожать всех хищников (хотя многих мы уже искоренили). Но дух человеческой изобретательности, воплощённый в историях Верна, находится вне времени.
Затем долгое время моим любимым писателем-фантастом был Айзек Азимов. Мы переходим в XX век, и его книги отражают тектонические изменения в нашем понимании технологических ограничений. В начале знаменитого цикла «Основание» он использует атомную энергию как универсальный фантастический элемент, способный на магические вещи, далеко выходящие за рамки создания электрического тока. Тогда мы сильно переоценивали прогресс в космических путешествиях и недооценивали развитие вычислительной техники. Как и во многих историях того периода, герои «Основания» могут пересекать половину галактики, но их продолжительность жизни почти не отличается от нашей, а компьютеры крайне примитивны. Однако Азимов начинает играть с этими идеями, вводя мыслящих роботов, которыми он известен, и долгоживущих космонавтов.
Большинство научно-фантастических произведений о космосе довольно примитивны. Авторы придумывают приключенческие сюжеты, перенося действие в космос, и добавляют названия случайных частиц, чтобы сделать их научно-фантастическими. Нужен ракетный двигатель? Это плазменный привод! Нужно оружие? Будет нейтринный бластер! (что звучит нелепо, если вы знаете физику). Азимов не участвовал в этом карго-культе. Вместо этого он сосредоточился на социологии и психологии, используя научно-фантастическую среду для создания уникальных историй и исследования этической стороны вымышленных обществ. Он был мастером создания этих обществ, придумывая их странные привычки и традиции, будь то инопланетяне в «Сами боги» или люди, живущие под металлической корой Трантора в серии «Основание».
Грег Иган стал их ровней в XXI веке. Хотя общая теория относительности была открыта ещё в 1915 году, авторам фантастики понадобился почти век, чтобы принять жёсткую реальность межзвёздных путешествий и отказаться от идей о преодолении скорости света. Вместо этого Грег Иган сосредоточился на всём остальном, что ранее почти не освещалось в научной фантастике. Предыдущее поколение писателей не ожидало значительного прогресса в развитии человечества. Люди, управляющие космическими крейсерами и исследующие планеты, мало отличались от нас; их медицина могла быть немного лучше, но они всё равно умирали до 100 лет.
Грег Иган пишет свои истории особым образом. Он придумывает интересную альтернативу нашей физике или находит любопытную статью и строит на её основе целый мир. Роман «Город перестановок» основан на вымышленной теории пыли, концепции, схожей с мозгом Больцмана. Серия «Ортогональный» — ещё один прекрасный пример. Здесь Иган меняет один знак в метрической системе пространства-времени, создаёт новую физику, химию и биологию — только чтобы использовать их как фон для захватывающей истории о людях, которые должны быть крайне чужды нам, но их проблемы кажутся такими близкими:
В мире Ялды свет не имеет универсальной скорости, а его создание генерирует энергию. На планете Ялды растения производят пищу, испуская собственный свет в тёмное ночное небо. В детстве Ялда стала свидетелем одного из странных метеоров, которые врывались в планетную систему с огромной, неслыханной скоростью. Становится очевидным, что её миру грозит неминуемая опасность, и для решения этой проблемы потребуются знания и технологии, значительно превосходящие всё, что достигнуто цивилизацией. Единственное возможное решение: отправить космический корабль в путешествие на достаточно высокой скорости, чтобы его путешествие заняло много поколений для пассажиров, но длилось всего несколько лет для оставшихся на родной планете. Путешественники смогут открыть необходимую их планете науку и вернуться вовремя, чтобы предотвратить катастрофу.
Многие писатели-фантасты испытывают трудности с созданием живых персонажей, которые не кажутся инструментами сюжета. И хотя герои Игана зачастую необоснованно умны, они ощущаются живыми.
Одной из мелочей, которые мне особенно нравятся в его книгах, является то, что он не пытается сделать всё более экзотичным, придумывая инопланетные имена. Если у инопланетного вида есть крупные животные, которых они разводят и едят, это будет корова. А эти фермеры будут носить человеческие имена, чтобы их было легче запомнить. Вместо «Фарлак увидел большое стадо прыгучих снефов» он напишет «Анна увидела кур». Научно-фантастическая часть исходит из самой истории, а не из окружения, если только это не абсолютно необходимо.
Должен предупредить, что некоторые его книги могут быть откровенно сложными для восприятия. «Ортогональный» полон математических уравнений. «Дихронавты» требуют воображать невообразимую геометрию пространства. Но большинство из них куда более дружелюбны. Если хотите попробовать, рекомендую начать с романа «Диаспора» и сборника рассказов «Аксиоматик».